Поговорим / Стихи

я,наверное,страшно болен:
я не чувствую ничерта.
на груди-как броня-мозоли,
голова моя сплошь пуста,
не тоскует ночами сердце
и почти не саднит душа.
к людям ближе хочу-погреться,
и с усилием каждый шаг.
позволяю себе срываться, рассыпаться,навзрыд кричать-
ярче тысяч электростанций светит сердце моё-свеча;
запираю его за двери
и пишу "не входи-убьёт",
и пока мне способны верить-
не растопится вечный лёд.
посмотрите,я злой и страшный, и не дрогнет застывший взгляд;
я смотрю на ваш мир из башни. мир мне как-то не очень рад.
пусть стихии и все беды мимо- страшно выйти теперь вовек.
я ненужный и нелюбимый,
я неправильный человек.

я,наверное,страшно болен:
во мне много прекрасных чувств.
я пытаюсь содрать мозоли,
от чего-то всегда лечусь,
моё сердце-огонь и пламя,
на душе потемневший бинт.
я когда-то был сильно ранен,
и теперь не могу любить.

Вот девочки - им хочется любви.
Вот мальчики - им хочется в походы.
В апреле изменения погоды
объединяют всех людей с людьми.

О новый месяц, новый государь,
так ищешь ты к себе расположенья,
так ты бываешь щедр на одолженья,
к амнистиям склоняя календарь.

Да, выручишь ты реки из оков,
приблизишь ты любое отдаленье,
безумному даруешь просветленье
и исцелишь недуги стариков.

Лишь мне твоей пощады не дано.
Нет алчности просить тебя об этом.
Ты спрашиваешь - медлю я с ответом
и свет гашу, и в комнате темно.

я тебе на воде написал бы сто тысяч писем,
я нашёл бы тебя средь лучей за чертой заката.
ты,по снегу идя,мягкий след оставляешь лисий,-
я хотел бы быть каплей на лёгких пушистых лапах.
я хотел бы быть отблеском света в глазах зелёных,
я б смеялся сквозь линзы очков и рыдал от счастья,
беззаветно и безответно в тебя влюблённый,
остающийся пеплом и горечью на запястьях.

ты гуляешь по крышам,а я за тобою- тенью,
я скучаю,родная,хоть даже и незнакомы.
на меня по ночам неизменно кричали стены
уж давно позабытого мною родного дома.
я искал бы тебя средь людей,средь аллей,бульваров,
в городах и в деревнях,по рельсам и автострадам,
только лишь бы всё это-не зря,не пропало даром
и не стало моею ошибкой и личным адом.

для меня-всегда будешь мечтой и заветной целью,
по весне на руках оставаясь водою талой.
я нашёл бы тебя,где бы ты ни была, поверь мне.

если бы ты когда-нибудь где-то существовала...

сгнили мысли,истлели узы-мне хотелось бы парой фраз
взрезать глотки фальшивым музам-и закончить весь этот фарс;
вырвать душу из клетки рёбер-и продать задарма в бордель
сжёг молитвой к судьбе всё нёбо-просто очень к тебе хотел,
просто очень хотел покоя-палачи говорят, что нет.
я,по сути,почти не ною-если веришь, конечно,мне.
но я кровью залить мечтаю алтари всех подряд богов
и спокойно сорить мечтами про тебя и твою любовь,
про себя и победу в битве,где потухнуть-как приговор
чьи-то пальцы щекочут ливер,шарят исподволь вдоль аорт,
лезут в мысли ладонью липкой,заставляют тебя забыть,
говорят,что мой дар-ошибка,а не дар от хмельной судьбы;
я взрезаю умы стихами,пью бензин и курю огонь...

хочешь,можешь меня изранить,
но любовь мою к ней

не тронь.

стало трудно играть в послушных,
стало тесно под нашей крышей.
в этой комнате слишком душно
и,мне кажется,кто-то лишний.

воздух в качестве ограничен
и в количестве,кстати,тоже.
share the oxygen in the kitchen,
на двоих—так себе дороже.

стало легче играть в ненужных,
стало проще скатиться в бездну.
от времён что осталось лучших?
мы с тобою теряем трезвость.

переходим к кровати быстро,
дальше больше,но слишком лично.
наши чувства подобны искрам,
поднести лишь осталось спичку.

с наступлением весны обещаешь себе быть лучше
себя прошлого, рано ложиться, не просыпать,
повзрослеть, поумнеть, наконец дочитать 'Удушье',
не ругаться и по утрам застилать кровать;

держать спину ровнее, не прятать взгляд от прохожих,
подавляя желание броситься под трамвай,
когда до тошноты друг на друга дни так похожи,
завязать с кофеином, пить только зеленый чай;

научиться быть сдержанным, скромным, молчать о личном,
избегать темноты, одиночества и зеркал
и в ответ на 'как жизнь?' врать с улыбкой 'да все отлично',
чтоб никто из них к тебе слишком не привыкал.

а проснувшись вдруг птицей в какой-нибудь хриплый вторник,
наблюдая, как утро касается взглядом крыш,
сонно выбраться на белеющий подоконник
и, ступая на край, слепо верить, что полетишь...

...у него есть дом;точнее-квартира в доме;
пара комнат;съемных;окна глядят во двор;
он не нуждается;хотя,
конечно же,экономит;
иногда-нуждается,но не об этом же разговор.
...у него есть работа;точнее-
ну да,работа;
подработка;короче-лучше,чем ничего;
держат временно;на полставки;за идиота;
но ведь держат,а это главное для него.
...у него есть девушка;точнее-
ну как,ну-вроде;
симпатичная;в целом;средний размер груди;
раз или два в неделю она приходит,
а в промежутках-исправно онлайн сидит.
...у него есть друзья;точнее-давно знакомы;
не "в огонь и в воду",но неплохие ведь мужики;
заполняют дымом пространство обеих комнат
и кивают,когда он,срываясь,кричит стихи.
...перспективы?не ах!ну ладно-совсем плохие!
он все понимает;он даже почти готов...
...но есть же одно!стихи!точнее-его стихия;
персональное море:бездонное море слов...

кому я потом оставлю свои моря,
когда все мосты и шхуны нырнут на дно?
мой город уйдет под воду до января,
но в общем то всем, наверное, всё равно.
кому я потом оставлю свою луну,
продрогшее утро и пару холодных зим;
дрожащим теплом наполненную весну
{да только тепло и не было то моим}
кому я оставлю призрачный стон часов
и маленький ломтик порванных в хлам небес?
я месяц четвертый точно не вижу снов
и феникс мой в воскресение не воскрес.
кому я оставлю траурный вой сирен
и сорванный голос темных пустых квартир?
я больше не жду спасенья, да и зачем
спасать города, если утро разрушит мир?
кому я потом оставлю свои моря?
{да в общем то они вряд ли кому нужны}
и мой силуэт с собой заберет заря
туда, где тепло зимою и снятся сны…

Мир не прочней капронового чулка.
Стрелка пошла, а дальше пиши пропало:
лак для ногтей и прочая чепуха
не остановят в целом процесс развала.

Сыпется штукатурка со всех сторон,
скоро тебя придавит — и не заметят.
Лучшим лекарством по-прежнему признан сон:
способ увидеть жизнь в безупречном цвете.

День ото дня труднее нести свой крест,
ноша теперь стократ тяжелее штанги.
Можно бороться покуда не надоест,
не веря пророчествам Мессинга или Ванги.

Так приближаются сквозь синеглазый zoom
денно и нощно восемь последних цифр:
тщетны попытки белый расслышать шум
или найти бессмертия тайный шифр.