Поговорим / Стихи

Мускатный запах — запах колдовства
от жилок на твоей лебяжьей шее…
ты та, кто может подбирать слова,
и та, кто всё без слов понять умеет…

Ты та, к кому пристыл, к кому привык,
ты — грань между простым и невозможным,
ты — только миг, но самый главный миг,
как в песне — между будущим и прошлым…

Ты та, с кем я до гробовой готов,
la femme fatal… mon dieu… мечта поэта…
ты — половина всех моих стихов
и вдвое больше стоящих сюжетов…

Ты та, с кем я влюблён и с кем любим,
пусть не для всех, а для меня святая…
но там, где изгибаешься под ним,
ты тоже та… но чуточку другая…

Пьяные звёзды танцуют над пропастью…
самые глупые падают вниз…
нудный таксист, задыхаясь от гордости,
что-то мне чешет про топливный впрыск…

Мне этот март,душу всю выстудил…
так и живу — не зима не весна…
утром какая-то ведьма капризная
снова соврёт, что в меня влюблена…

Так и живу — от аванса до пятницы…
чистая обувь… костюм по уму…
вроде бы всё по наезженной катится,
только куда — хоть убей, не пойму…

Водка и баня — лекарство от бешенства…
«здрасьте» — в глаза, за глаза — «твою мать»…
куча стихов с оглушительной нежностью
той, что на них глубоко наплевать…

Скоро виски познакомятся с проседью…
с каждой весной всё сложнее заснуть…
знаю — для многих стараешься, Господи,
только прошу — про меня не забудь…

Я знаю всё, что так необходимо,
я знаю — где, о чём, в каком году,
что нужно пить, когда «бац, бац и мимо»,
и как срывать подмётки на ходу…

Я знаю — прав лишь тот, кто первым плачет,
что врут, когда читаешь по глазам,
я знаю — как послать к чертям собачьим,
чтоб самому не оказаться там…

Я знаю — если ехать, то не быстро,
а мечутся лишь те, кому поздняк,
что смысла нет стрелять по пианисту,
когда ты сам играешь кое-как…

Я знаю — пьют вино, а водкой — глушат,
я знаю все развязки мыльных сцен,
что хуже нет, когда пускают в душу
на ширину раздвинутых колен…

Я знаю то, о чём мне знать не надо,
всё хуже сплю от «счастья» своего,
я знаю всё… но вот одна засада —
что о себе не знаю ничего…

И снова этот мир к чертям несётся,
и пульс, паскуда, скачет во всю прыть…
таких, как ты, не забывают, Солнце,
таких, как ты, лишь пробуют забыть…

Помню петли волос каштановых,
по утрам отдающих в медь,
помню — как я тебя обманывал,
что веснушчатых жгли как ведьм…

как мешала проспаться досыта,
дулась букой по три часа,
как чихала и злилась до смерти,
не успев подвести глаза…

помню — как ты искрилась весело,
даже если трясло внутри,
как лечила свою депрессию
под трофимовы «Снегири»…

как мечтала дожить до пятницы,
как искала себя в себе,
как шептала, что всё наладится
в косолапой моей судьбе…

помню всех твоих жгучих чёртиков,
кожу с запахом хризантем…
помню всё… до последней чёрточки…
жаль, никак не пойму — зачем…

Как тебе сейчас с твоим, любящим…
Говорят, что ничего сложного…
Говорят, что он живёт будущим
и не пилит за твоё прошлое…
Говорят, что всё у вас вычурно —
танцы-шманцы… брюлики… полочки…
говорят, что ты смогла вычеркнуть
тех, кто стал из-за тебя сволочью…
Говорят, счастливой с ним кажешься,
все напасти — по воде вилами,
что у вас всё как в кино сказочно —
танцы-шманцы, «я уже… милая»…
Что вы любите, и всё радужно,
он тебя, а ты его — с бешенством,
а когда он крепко спит рядышком —
… ты готова, как и я, — вешаться…

Давай поговорим о нас,
о том, что март — почти весна,
у этих откровенных глаз
большой талант — сводить с ума…

Они как будто влюблены,
но не расскажут ничего,
я слишком долго ждал весны
и возвращенья твоего…

В душе как будто тишь и гладь,
а жизнь — мышиная возня,
ну кто сказал, что мне плевать —
с кем ты моталась без меня…

В потёмках мартовских ночей,
как и в тебе, не видно дна,
с твоим талантом быть ничьей
ты не умеешь быть одна…

Горчащий привкус губ шальных
и чуть охрипший голос твой,
ты можешь выносить святых,
но не умеешь быть святой…

Ты можешь напоить в умат,
ты можешь быть такой, как все,
но жизнь — сложней, чем этот март,
чтоб ты осталась насовсем…

В день, когда ты уйдешь,
дождь зарядит сильнее,
вместе с этим дождём всё покатится вспять…
в этот день, как назло,
я тобой заболею,
а лечить будет та, что умеет прощать…

В день, когда ты уйдешь,
вдруг не станет покоя
тем, кто долго мечтал прыгнуть в койку с тобой…
гордость — та же игра,
только кто ж тут виною,
что вдвоём увлеклись этой самой игрой…

В день, когда ты уйдёшь,
та, что рядом, заплачет,
в этот день я пойму наказанье своё —
лучше всю эту жизнь
за тобой по-собачьи,
чем без лишних проблем Богом быть для неё…

Мне от тебя остался синий дым,
невкусный кофе в скомканной постели,
и «мокрый нос» с окрасом голубым,
что так любил встречать тебя у двери.

Мне от тебя остался венский лес,
вернее, сказки призрачного леса,
твои стихи по поводу и без
и милый хлам из длинных эсэмэсок.

Мне от тебя остался фильм без слов,
где я с тобой смешной и лопоухий,
где так наивно верю, что любовь —
твоё «хочу», не выходя из кухни.

Мне от тебя остался лёгкий фарс
нелепых сцен, несделанных пощёчин,
где страсть, что выворачивала нас,
запряталась куда-то между строчек.

Мне от тебя остался мятый снег…
коньяк открыт … и вроде всё неплохо…
жаль, лишь подсказки не осталось мне —
как дальше жить… чтоб без тебя не сдохнуть…