Поговорим / Стихи

Вот разрытое небо.Вот сердце изнанкой наружу.
Ты послушай - оно говорит, ты послушай, послушай,
как сегодня оно называет тебя поименно
то своим палачом поневоле , то чистой иконой
что сейчас унести бы и спрятать , не дать покалечить,
ты послушай, как голос становится звонче и легче,
разливается морем по скулам, чернилами в венах,
этот голос ломает февраль, проникает сквозь стены,
раздевает бетон до зеленых ростков и едва ли
различишь кто его посылает - любовь ли, весна ли,
или я на другом берегу , за чужим горизонтом
раскрываюсь сейчас над тобой то лучами, то зонтом,
самым первым теплом / самым честным из всех/.
Ты послушай
как зову тебя сердцем , раскрытым любовью наружу.

Говори только важное, используй поменьше слов.
Даже гневаясь, помни о том, что душа хрупка.
Малодушен, злопамятен, слаб, суров —
Не пускай в себя тех, у кого тяжела рука.
Научись даже им не присваивать ярлыков.

Никому не доказывай правды и теорем —
Всяк идущий имеет право на длинный путь.
С неприкрытой душой не входи в толпу/чужой дом/гарем —
Только в храм. И жалея/ругая кого-нибудь —
Знай, что это твое тщеславие. Пепел. Тлен.

Не ищи наказаний, не строй тюрьмы.
Уклоняйся от тех, кто вину как плеть опускает тебе на плечи.
Тот, кто понял хоть что-то, не сеет вокруг войны,
Не таскает за пазухой подлости, лести, лжи
И бессмысленно не калечит.
Остальные живут взаймы.

Выдыхай понемногу. Не бойся. Не рушь границ.
Перекидывай веру мостком сквозь любую пропасть.
Я веками хожу среди павших ниц,
Подбирая тех, кто нащупал в себе жестокость,
И устало касаюсь их спящих лиц.

И все, что я однажды для тебя не смог,
Январь вернул мне на порог лежалым снегом.
Гляжу на дверь, а там такой сугроб,
Как будто выход исчисляется побегом

Назад и вверх.
Но вверх не получалось,
И вместо глупости терпение кончалось.
Я так и не сумел переступить порог.

И все, что я украл у нас с тобой,
Вернулось навсегда остывшим чаем,
Я на руках тебя неистово качаю
И брежу по тому, что не сбылось.

Не бойся, милая! Конечно, мне спалось.
Конечно, я немножко привираю -
Все эти годы я безмолвно догораю,
Окно мне видится пустым ведром, а дом - сараем,

Я без тебя не просто не живу - не умираю.
И если и хотел когда-то рая -
Теперь молю хоть где-то обрести покой.

Как дышишь здесь!
Зола ещё горька, тепло ее еще граничит с жаром,
Но я ступаю прямо по пожарам
Туда, где в воздухе она не госпожа.

Как дышишь здесь.
Карабкаясь по скалам,
В очередную жизнь я понял, что устал.
И вдруг почувствовал, что ползал по подвалам,
Там воздух сперт, а я другой искал.

Как дышишь здесь.
А я другой искал. Глотал неистово,
не вглядываясь в лица,
И с каждым выдохом проваливался в небылицы,
что для меня нет воздуха, который я искал.

Как дышишь здесь.
Здесь нет ничьей вины.
И долго-долго в долг не выдыхая,
я осознал, что, наконец, не задыхаюсь.
И то, что ищущие воздух - не больны.

Как дышишь здесь.
Зола ещё горька. Я это принимаю.
Ну, здравствуй, воздух мой.
Как долго я тебя искал!
Он понял все. Он точно понял.
И я ни слова больше не сказал.

Как дышишь здесь..

Когда оставит меня болезнь,
И чёрное выцветет в молоко,
Я выброшу все, что успел скопить,
И овладею другим стихом.

И в нем не будет ни строк, ни рифм,
И в нем не будет ни бед, ни драм:
Я исключу всех воспетых нимф
И только времени не отдам.

Печаль, спешащую вдоль волны,
Песок сомнений на нескончаемом берегу,
Все камни, что я таскал к воде,
И только времени не смогу.

А после выйду на край земли -
Я представлял этот край другим.
И ты услышишь, как я кричу.
И ты полюбишь меня таким.

И будет день - тягучее серебро.
И будет объят перламутром час.
И будут минуты - золото и зерно,
И в них не будет фальшивых нас.

В них будет правда, звенящая как стекло.
В них будем мы, такими, какие есть.
В них будет завтра пьянящее, как вино.
Тогда оставит меня болезнь.

Это история маленькой улицы - городом пренебречь!
Два человека идут по ней, не ожидая встреч.
Стоит ли познакомить их где-то в ее конце?
Два человека бредут по улице
с шрамами на лице.

Снежная крошка скоблит дома, солнце подтапливает бока.
Их подбородки стремятся вверх - видятся облака.
Это история маленькой улицы,
Встречи плаща с пальто.
Только не разминулись бы, не испугались
Встречи весны со льдом.

Знают же, неизбежна!
Знают, уже пора.
Прошлое ещё держит, прячется в рукава:
Стоит ли так цепляться за прошлогодний снег,
Стоит ли так стремиться к этому «как у всех»,
Стоит ли зима лета, стоит ли дождь воды?
У опыта нет ответов - путаются следы.

Он замедляет шаг:
- Кофе?
Плащ успокаивается легко,
И все, что было до, кажется очень зыбким.
Она щурится, ветер играет с воротником:
- Кофе!
И шрамы их расплываются в две улыбки..

Независима, не завистлива, непорядочность не прославила.
Допускаю: кого-то обидела, но зато никого не подставила!

Не озлоблена и не мстительна, хоть вокруг не всегда церемонятся.
Не безгрешна я, что греха таить, в них не каждый за мной угонится!

Но, в обиду себя не позволю дать, с этим даже не стоит мучиться!
Не намерена на плече рыдать! Вам сломить меня не получится!

Верно поняли: не подарочек… Я — не белая… не пушистая…
Вы по доброму, я — внимательна, вы —озлоблены, я — ершистая.

© НАТАЛЬЯ РОЗБИЦКАЯ

Я люблю тебя. Карты замешаны.
В голове бравый марш треугольников.
Некто Горький влюбляется в Пешкова
Достоевского душит Раскольников

Снежным пухом небесного тополя
Мою комнату съели растения
Я хотел познакомиться с Гоголем
Я хотел выпить водки с Есениным

Я б ему позвонил и представился
Я б сказал, что зовут меня Федею
Но молчит безнадежно – предательски
Абонент недоступного гения

Перепутаны ранги о табелях
Перекручены намертво вентили
Я хотел процитировать Бабеля
Но ошибся и выдал из Гегеля

На республики делятся унии
И трамваи гремят одноместные…

…Вот и жди тебя в этом безумии
До начала второго пришествия…

Родная, совсем не весело писать тебе это, зная,
что их никогда не будет - ответных дурацких писем,
что ты не читаешь даже, как будто бы все - не с нами,
и слог твой и сух, и колок, и истинно независим.
Виват ей - твоей свободе от сложеных в столбик строчек,
привет твоему молчанью в кольчугах чужих личин.
А я залегаю в строках, как в норах лесных урочищ,
где хрусток подлесок чахлый и всякая тварь - молчит.
И видится мне, что ныне бессильно любое слово,
а кто тишину нарушит - получит ответ свинцом.
Но все же пишу. Поскольку к свинцу я давно готова,
а это "люблю" свернулось и душит змеи кольцом.
Родная, его не скажешь. Оно застревает в горле.
Оно по щекам отхлещет отпущенной ветвью, и
в глухое молчанье канув, опять пустоту накормит,
опять прозвучит фальшиво, кого-нибудь укорит...
Мне даже теперь не надо, чтоб ты это все читала.
Но душит, ночами душит. Поэтому вот - пишу.
Я знаю что это больно, смешно и чертовски мало.
Засим остаюсь, покорный, любимый (быть может),
шут.